Когда «финальный шторм» биологической войны унёс жизни 99 % мужчин, мир превратился в безмолвный некрополь. Пустые города, обесточенные и опустевшие, взирали на небо, где когда‑то разливалось солнце, а теперь сквозила только пепельная дымка. Женщины, привыкшие к роли хранительниц очага, вдруг оказались единственными свидетелями и строителями нового мира. Их руки перебирали обломки прошлого: от искорёженых рельсов до перегоревших ламп уличных фонарей. Но в каждом пепельном угольке они видели семя будущего, готовое прорости посреди руин.
Ведущие обитательницы укрытий и бывших лабораторий объединились в «Конвент Созидательниц» — неформальную ассамблею учёных, инженеров и ремесленниц. Врачи‑вирусологи восстанавливали иммунитет оставшихся детей, а биоинженеры заканчивали работу над гибридными семенами, адаптированными к засолённой почве. Художницы и поэтессы собирали старые мозаики и перешивали флаги, создавая символы сплочённости и надежды. Но неведомая угроза всё ещё ждала в тени: остатки биологических агентов, скрытые в подземных убежищах, могли спровоцировать новый катаклизм, и никто не знал, сколько осталось времени на спасение.
Перед ними лежала выборная дуга жизни: сохранить память о погибших и построить утопию долгая ли грандиозная, где не будет места старым ошибкам, или оставить за горизонтом очаги «дикого восстановления», где каждое новое сообщество рождается из хаоса и интуиции. Судьба человечества зависела не от армий или технологий, а от их способности прощать боль прошлого и сажать зерно новой дружбы, словно каплю дождя на раскалённый асфальт. И в этом выборе — между наукой и мифом, строгими протоколами и женским чутьём — рождалась подлинная история возрождения.